Шлюпочный поход по двум морям. Часть III

Продолжение, начало в ЗКВ № 4 (2468) и № 5 (2469).

7 июня. В пять утра отошли под парусами. Прогноз — ветер 3-4 балла, волна — 2-3 балла. Направление подходящее. Есть надежда проскочить прямо на Керчь. Памятуя вчерашний веселый урок, отставать сегодня не намерены, и, отойдя от пирса вслед за флагманом, парус поднимаем быстрее — нет ничего радостнее, чем лететь под полными парусами в попутный ветер. Хочется кричать, прыгать, и уже бодрая песня несется над морем. Слегка переваливаясь в попутных валах, летим рядом наперегонки, что-то кричат нам с флагмана — не разобрать. Взапуски щелкают затворы наших фотоаппаратов. Оказавшись впереди флагмана, ловим момент, когда с идеально надутыми парусами взлетает он на гребень волны, «щелкаем» его с борта, и, увалившись, ловим с кормы. Начинает накрапывать дождь, громыхнул впереди гром — кажется, прогноз будет превзойден сегодня. Молнии блистают уже над нами — вот-вот ударит в мачту, дождь сильнее — одеваем штормовые костюмы. Нагоняющие валы начинают поддавать в корму, вода гуляет по кормовому сидению, все ощутимее и плотнее становится ветер. С тревогой следим за нашей мачтой — гнется отчаянно, кажется, «шкваланёт» чуть посильнее, и вместе с рангоутом полетит наша парусина за борт.

Уже через полтора часа после Анапы приходится брать рифы. Несколько раз казалось, что немного стихает, рифы отдавали, но снова начинал свистеть ветер в вантах, дьявольским луком изгибалась мачта, и, следуя движению флагмана, снова приходилось скатывать и штертовать нашу мокрую, жесткую парусину. В один из таких моментов, отстав немного от флагмана, решили нагнать его под полными парусами. Это было эффектное зрелище — то взлетая на гребень, то зарываясь в волне, в густом кружеве пены пронеслись мы с автомобильной скоростью мимо флагмана, со спущенными парусами бравшего рифы, и в мгновение ока оставили его за кормой, чтобы тотчас же последовать его примеру. Подняв зарифленные паруса, промчался флагман мимо нас, вздернули парусину и мы — снова началась бешеная скачка.

Часам к 9-10 ветер начал заходить слева — через галфвинд на бейдевинд, прижимая нас к берегу, показавшемуся справа. Солнца не видно, гремит гром, молния освещает горизонт, сильно качает, но кадры успеваем ловить. Флагманская шлюпка идет теперь справа; вот прокатился вал, мягко приподняв нас, ушел вправо, и лишь верхняя часть паруса флагмана видна нам из-за вершины волны. Постоянно одерживая шлюпку, приходится все время работать рулем, руки устают, меняю то правую, то левую. В 10 часов передаю румпель Коле Малинину, а сам берусь за фотоаппарат. Хочется, во что бы то ни стало схватить кадр, когда водяная гора скрывает от нас флагмана. Щелкнул несколько раз, кажется, поймал. А валы раскачиваются все больше и больше — под двумя рифами шлюпки мотает так, что временами наполовину появляется из воды киль — так казалось на баке.

Идем в крутой бейдевинд, пытаясь выбраться за мыс впереди по курсу. Берег в отдалении — не очень высокий обрыв без растительности, что-то вроде вчерашних подходов к Анапе. Волна, высотой уже не менее 2-2,5 метров бьет слева, сбивает с курса, ветер отжимает к берегу; около половины 11 часов становится ясно, что к мысу нам не выйти. На флагмане это поняли, наверное, еще раньше — они были к берегу ближе. Следуя движению флагмана, срубили рангоут и перешли на вёсла. Едва выгребая против волны, удерживаемся на месте, наблюдая за флагманом. Пошли к мысу, наверху которого на ферменной мачте — маяк-мигалка. Флагман идет вдоль берега, выбирая место для подхода, мы идем параллельно, понемногу подворачивая к нему. Но обрывистый берег не оставлял никакой надежды на подход, и, убедившись, что флагманская шлюпка отошла от берега, отказавшись от попыток пристать, мы пошли дальше, держа на мыс, который приближался очень медленно. Ветер засвежел до 6-7 баллов, мелкая рябь рыбьей чешуей покрыла поверхность валов, водяная пыль, срываемая с гребней сплошной завесой, неслась навстречу, обдавая лицо и руки. Гребля на волнении — большое искусство, в такой обстановке требует полного напряжения сил и внимательности. Вот набежал вал с носа, и шлюпка вздыбилась, теряя ход, словно под гору, катимся с вершины к подошве, и снова нос взлетает на 30-40° к горизонту. Волна то старается выбить весло из рук, то убегает из-под лопасти, не давая сделать гребок, то подкатывается под планширь, мешал заносу. Гребцы с трудом удерживаются на банках, но ничто не может нарушить темпа гребли — четко и слаженно работают все шесть весел. Только «выразится» ктонибудь сквозь зубы, когда, уже изловчившись, волна заставляет сделать холостой гребок по воздуху, и гребец, теряя равновесие, едва не оказывается под банкой. Отдельно валы были высотой уже не менее 3-4 метров; флагманская шлюпка давно уже теряется — мелькнут на мгновение белые чехлы на головах гребцов, и опять ничего не видно. Подходя к мысу, рассчитывал срезать его вплотную, как вдруг вместо темно-зелёной поверхности моря, окружавшей нас, впереди показалось какое-то салатного цвета пятно-лужайка. Почти тотчас громадные белые буруны (они виднелись и раньше, но издалека, не так выделялись на фоне «барашков», сплошь покрывших море) неожиданно всплеснули прямо впереди курса — это очередной вал прокатился над каменной грядой, и черные мокрые камни зловеще блеснули в лучах только что проглянувшего солнца.

Едва-едва продвигаемся вперед и через час гребли, поравнявшись с мысом, увидели и за ним все тот же мрачный берег, буруны и разбитый катер, выброшенный под самым маяком на камни. Начался ропот — зачем пошли вперед, надо было ждать своих. Но идти обратно — бессмысленно, идти — так уж вперед. Решено — огибаем мыс. Мили 2,5-3 за мысом на откосе — дома, вроде селение; а значит, должны быть и подходы; но их не видно — обрыв у самого моря. Флагманской шлюпки совершенно не вижу, уже невозможно отыскать ее в тот краткий миг полуоборота. Ориентируюсь по наблюдениям гребцов, им виднее особенно — баковым, когда взлетаем на вершину горы. Ребята сообщают, что видят их — идут за нами. Ветер — чистый «мордотык», к водяной пыли, что срывает ветер с гребней волн, добавляются брызги при ударе шлюпки о воду, брызги от весел — всё это несет на корму. Вот накатывается волна, нависает, и горизонт вдруг сужается до десяти метров — шесть гребцов, водяная гора над ними, и ничего больше. Но шлюпка отлично «отыгрывается» на волне — лишь изредка сломившимся валом окатывает баковых с носа. Прокатывается волна и уже взлетает на гребень корма; где-то внизу перед тобой — сосредоточенные лица гребцов, а за ними — бескрайнее клокочущее море все в блестках солнца и пене «барашков», справа показывается за гребнем берег — мрачный, крутой обрыв, он словно застыл — не чувствуем своего движения. Конечно, есть простой выход — возвратиться обратно с попутной волной и ветром. Но кто захочет терять пройденное, и мы упрямо идем вперед, отыскивая места, где можно выбраться на берег. Гребем второй час, а просвета не видно. Надо искать место у берега. Решено подойти поближе.

Пытаюсь разглядеть берег — узкая сероватая полоска вдоль уреза — песок, гравий или каменистая банкетка? Не разобрать, бинокль не помогает. На качке вообще ведь трудно что-либо разглядеть в бинокль. Как ни пытаюсь стабилизировать свое положение — не удается, берег прыгает в окулярах и без бинокля даже вроде бы виден лучше. Надо подойти поближе. Пытаемся стравливаться кормой к берегу, как учат высаживаться в бурунах, чтобы не потерять управление. Но ничего не выходит, нас несет как раз на камни мыса, прямо на баржу (это вовсе не катер, а баржа, и притом солидная как мы позже смогли убедиться) под маяком. Была, не была — идем носом. Единственная надежда, что там вроде-бы мелко: разбивающихся бурунов у уреза не видно. Идем, идем, все ближе, но каков берег — всё не понять. Еще несколько минут осторожного подгребания — и вдруг что-то черное мелькнуло под водой. Переложил руля влево, чернота проходит вдоль борта, на счастье — это просто ком водорослей. Ура — впереди полоса отмелого берега. Приготовиться — всем по команде сразу бросаться за борт, выводить шлюпку. Подошли, бросились, кто в чем был. Ни с чем несравнимое чувство твердой земли под ногами. Обхватили шлюпку, ведем. Под ногами — песок, водоросли, камней нет. Вытащили шлюпку на берег. Оставив команду наводить порядок, схватили бинокль, ракеты и ракетницу и полезли втроем: Витя, Коля и я в гору, смотреть наших. Взглянул на часы — 12.15. Значит, шли от мыса 1 час 45 минут. Далеко в море, с обрывистого берега не сразу заметили наших, дали ракету. Щелкнул их из своего ФЭДа, но уже в Ленинграде, рассматривая негатив, так и не удалось доподлинно выяснить, какая же из нескольких получившихся среди простора моря полосок является нашей флагманской шлюпкой. Убедившись, что нашу ракету заметили, спускаемся к морю, в надежде разведать поближе безопасные подходы для наших, но тщетно — везде камни. Нам попросту дьявольски повезло — мы вылезли как раз посреди 300-метрового пляжа, с обеих сторон окруженного камнями. Лишь через 45 минут подошли наши. Разбиваем палатки, вытаскиваем промокшее имущество, раскладываем тут же у подножья крутых холмов. После обеда и работ все улеглись на отдых, а проснувшись, полезли на гору мерить ветер. Замер 15,5 метров в секунду — 7 баллов чистых. Шум моря ничуть не утихает. О выходе на сегодня нечего и думать. Железный Гог — так называется мыс, где происходили все эти приключения, так он именуется и на нашей туристской схеме, которую после Анапы мы так и не успели раскрыть. Грозными клыками торчат над водой отроги железной руды, грозя искромсать все, что море выбросит им на растерзание. Для нас этот мыс вдвойне «железный» — и по названию, и по той встряске, что мы здесь получили. Наконец-то Черное море показало свой характер.

***

8 июня. Наутро несколько стихло, но лишь в седьмом часу утра решились мы двинуться дальше. Проведя шлюпки через линию бурунов, схватились за весла, выгребаем опять в море, от которого вчера искали спасения. Поддало разок с носа — вздыбилась шлюпка, окатило баковых. Проскочили сквозь буруны, идем рядом. Прощай Железный Рог!

Волна плавная, длинная — остатки вчерашнего штормового великолепия. На глазах успокаивается море, уже через три часа совсем почти разгладилось, волна слабая. Взошло солнце, легким облаком виден впереди Крымский берег, и, вознаграждая нас за вчерашнее, задул ровный попутный ветер, он тянул нас до самого Крыма. Чуть «прихватил» уже в Керченской бухте, словно проверяя нашу бдительность, но мы не в обиде и друзьями расстаемся с черноморским ветром. 14.36 — подошли к молу…

Почти сутки стояли в Керчи. Трое дипломников едут отсюда в Ленинград — сроки защиты поджимают. От нас уходит Коля — старшина шлюпки. Ждем пополнения. Прекрасное впечатление оставил город — зеленый, чистый, уютный. Отличная набережная, остроумно устроенный пляж с бетонированными плитами у берега, предохраняющими песок от размывания морем. Удобный центр с современным и очень рационально организованным универмагом, библиотека с читальным залом, где не нужно записываться, чтобы просмотреть подшивку газет. Побывали, конечно, и на Митридате, откуда, как на ладони, видна Керченская бухта, город и его окрестности. Здесь горит Вечный огонь в память павших за освобождение города. Далеко с моря виден высокий обелиск памятника на вершине горы.

***

9 июня в первом часу дня под парусами покидаем Керчь. Шестерка здешнего ДОСААФ с «двойкой» на заднем нок-бензельном угле галсирует впереди. Нагоняем, идем рядом, молча, изучая друг друга. Леха пытается завязать разговор, предлагая рулевому поменяться чепчиками, тот не согласен. Немного «обставили» нас, торжествуют. Условия слишком, неравны — у них пустая шлюпка, у нас перегружена припасами — повернуться негде. Спрашивают, куда идем. Отвечаем — в Ленинград, не верят. У первого мыса поворачивают назад. Да, забыл ДОСААФ дальние походы. А давно ли та же Керчь встречала шлюпки Одессы и Севастополя, участников звездных походов городов-героев в столицу. Как далеки, должны быть от истинной романтики все те перестраховщики и «экономисты», которым мы обязаны ныне жалким состоянием шлюпочного дела в ДОСААФ.

В половине пятого вечера входим в Азовское море. Разошлись с автомобильным паромом, остался слева последний мыс крымского берега; перед нами Темрюкский залив. Сегодня предстоит ночной переход, подходим к флагману для получения инструкций. Инструкции просты — держаться возможно ближе, периодически подсвечивать свой парус фонариком, если потеряемся — давать ракету.

Восемь часов вечера. Солнце зашло, легкая зыбь колышет море, мертвая тишь вокруг — и две шлюпки медленно теряются во мраке ночи. Далеко справа, постепенно заходя за корму, слабой точкой мигает маяк, там Темрюк — до него 15 миль; свободные от вахты укладываются спать, остальные, как у Станюковича, вполголоса «лясничают» о том, о сём. Начинаем подсвечивать паруса — флагман отвечает. Странное дело — сегодня мы почему-то отстаем. Несколько раз флагману приходится ложиться в дрейф, поджидая нас. Деликатно запрашивают, можем ли идти быстрее. Просят чаще подсвечивать парус. Начинаем выяснять причины своего отставания. С фонариком проверяем расположение грузов. Оказывается, наши «сачки» с комфортом устроились на базе, выставили мешающий им ящик с консервами на носовой люк. Ясно, нос перегружен. Перемещаем ящик на корму, таскаем его взад-вперед пытаясь удифферентовать шлюпку. Принимаемся за парус — кажется, немножко не дотянут. Вздернули потуже; ракс-бугель дошел «до упора», реёк приподнялся, и все же едва успеваем. Неслыханный позор. Приходится идти на крайние меры — перемещать спящих из баковых отделений на корму. Словно сонные мухи, не понимая толком, что от них требуется, переползают они под банками, освобождая нос. Теперь, кажется хорошо. Днем надо будет хорошенько проверить дифферентовку, определив спальные места.

Продолжение следует...

Рафаил Михайлович Мельников,
командир шлюпки в походе 1965 года