«ЭКО-94»

Минувшим летом был проведен очередной шлюпочный поход студентов и преподавателей нашего университета. Его участники прошли на шестивесельных ялах сотни километров по Онежскому и Ладожскому озерам, по реке Свиръ.

По доброй традиции в походе приняли участие наши финские друзья. Кроме того, в походе были также представители экологического общества «Прозрачные воды Невы».

В этом номере «ЗКВ» своими впечатлениями о походе делятся два его участника. А в одном из ближайших номеров газеты будет опубликован подробный репортаж об этом интереснейшем походе.

Ирина РЫЖОВА

Жаркое летнее солнце. Шум волн. Голубое небо. Прозрачная голубая вода. Желтый песок. Мне не приходилось бывать на берегу Средиземного моря, но кажется, что все именно так и должно быть. Только сосны и легкое жужжание комаров напоминают, что рядом дом. Действительно, все происходит на берегу Онеги в бухте Стеклянной. Здесь разместился лагерь участников похода Петрозаводск—Санкт-Петербург. Это студенты и сотрудники СПбГМТУ, короче — Корабелки, журналисты из Санкт-Петербурга и Финляндии, а также школьники и их педагоги из Лодейного Поля и Подпорожья, последние представляют в походе общество «Прозрачные воды Невы».

Воскресное утро на Онеге радует теплом и прозрачностью. Жители поселка Вознесенье тоже оценили этот день. Об этом дает понять назойливый шум моторных лодок, доставляющих на пляж отдыхающих.

Наталья Савощик, корреспондент «Радио России», пытается взять интервью. Ей постоянно приходится отключать микрофон, как только приближается очередной катер, заглушающий своим ревом не только шум волн, на фоне которого Наташа хочет записать нас, но и сами наши голоса. Иногда пережидаем 10—15 минут. В конце концов, не дождавшись желаемой тишины, я попросила Наташу разрешить сказать мне следующее: «Именно из-за такого шума лишились своих традиционных мест отдыха перелетные пернатые в Копорской губе и на Лахтинском побережье Финского залива, в Шлиссельбургской губе Ладожского озера. В 1980 г. был создан Нижнесвирский заповедник, чтобы здесь, на берегу Ладоги, птицы могли отдохнуть».

Интересно, вода там такая же чистая, как и в Онеге? Об этом я задумалась, когда зазвучал сигнал к обеду и дневальный предложил окунуть посуду в ведро с раствором марганцовки: «Привыкайте, в Онеге вода чистая, а дальше — лучше не рисковать». В этом я убедилась в последующие три дня нашего перехода по Свири от Вознесенья до Лодейного Поля. Уже в Вознесенье разноцветные круги у причала напомнили о все тех же злополучных моторных лодках. Каждый раз, когда заводят мотор, в реку попадает какое-то количество бензина. Что касается остального речного транспорта, то на протяжении нашего путешествия мы смогли увидеть десятки судов разного типа и размеров. Большинство из них — нефтетанкеры «Волго-Балт». Не очень уютно чувствуешь себя рядом с ними. Особенно стало беспокойно, когда на палубе одного из «Волго-Балтов» увидели человека с горящей папиросой, под огромными буквами: «Не курить!».

На стоянке перед Подпорожьем мы дружно опускали нашу посуду в ведро с раствором марганцовки. Выпив чай из свирской воды, по традиции говорили: «Спасибо коку и дневальным».

Второй стоянке предшествовал переход через Ивинский разлив. Ветер в этот день дул нам в лицо, волны были встречными — шлюпку порой захлестывало водой. Настоящие шторм. Разлив тоже напоминал море. Однако у Ивинского разлива есть еще одно название — Верхнесвирское водохранилище, которое образовалось после сооружения ГЭС в Подпорожье. Если посмотреть лоцию, то легко понять, что фарватер — это старое русло реки. Отклонившись немного от фарватера, можно застрять среди верхушек затопленного леса, что едва не случилось со шлюпкой капитана похода Василия Сапожникова, когда его команда лавировала под парусом. Здесь же, в разливе, мы встретили странные заграждения. Оказывается, это для того, чтобы торфяные подушки, поднимающиеся со дна, не могли спуститься вниз по течению и помешать работе турбин Верхнесвирской ГЭС.

Следующая наша ночевка состоялась после шлюзования. Нам пришлось пройти почти 20 километров, прежде чем нашли свободное от застроек место. Берега здесь местами болотистые — впереди еще одна плотина. От этого так много комаров и мошки. Дневальному, который дежурил ночью, мало кто из нас завидовал. Утром он нам рассказывал, что на заре по реке плыл прекрасный белый теплоход, следующий с озера Онеги. Вдруг в тишине раздался грохот спускаемого в реку прямо с палубы мусора. Мы с осуждением стали покачивать головой, как это делаем всегда, когда слышим, что где-то кто-то чем-то загрязнил какой-то водоем. Однако свою посуду перед завтраком ополоснули в ведре с марганцовкой более старательно. Уже через пару часов, спускаясь пег реке, мы догнали банки из-под «коки» и пива, бутылки, пустые сигаретные пачки и прочий мусор — «подарок» персонала белого теплохода Свири.

Еще одно шлюзование, и мы приближаемся к Лодейному Полю. В этом городе у нас последняя стоянка на Свири. Увы, она прощальная. Последние пробы воды берут ребята из реки и ее притоков. За время похода они неплохо поработали. Думаю, юным исследователям и их наставницам Елене и Галине будет чему поучить своих питерских коллег во время перехода по Неве.

Перед прощальным обедом решили исследовать маленький ручеек, впадающий в Свирь неподалеку от стоянки. Вода показалась чистой. Где же исток ручейка? Поднявшись немного выше, ребята обнаружили, что русло ручейка пролегает через мусорную свалку.

Когда мы подошли к ведру с марганцовым раствором, возникло желание сделать его более темным.

Для нас путешествие по Свири оказалось четырехдневным праздником Нептуна. Спасибо коку Михаилу Васильевичу и его замечательным дневальным — студентам Корабелки! Спасибо командирам и капитанам Василию Сапожникову, Валерию Ходунову и Валерию Польскому — я так и не поняла, кто из них за что отвечает, но мне показалось, для них главное, чтобы мы все постоянно смеялись. А когда мы их переставали слушаться, доцент Андрей Захаров брал в руки фотоаппарат и требовал от нас »УЛЫБОЧКУ»!

Счастливого вам плавания и до встречи на Неве!

Свирь понесла Онежскую воду в Ладогу...

Меня же, когда я вернулась в Петербург, спрашивали, где я так загорела, не на Средиземном ли море?

Константин НЕМЧИНОВ, матрос

Если в столовой главного корпуса или в Ульянке работает плохой повар, можно пойти поесть где-то в окрестной столовой, а если не ленивый, то сварить чай и даже суп в электрическом чайнике. В шлюпочном походе нет возможности «забежать к соседке», на тысячи километров вокруг нет столовых, на сотни километров — вообще никаких соседей. И тут во весь рост встает фигура Кока! Что он сварит, то и будут шлюпари есть. Существует традиция, по которой командир пробует пищу и «дает добро» на раздачу, если вкусно и т. д. А если невкусно, подгорело, пересолено и т.д. и т.п.? Все равно придется «давать добро». Куда денешься, ведь на новую варку (а это 2—3 часа) времени нет. Надо идти дальше. Выгнать кока невозможно, заменить некем. Уж не повезет, так не повезет!

Походу «ЭКО-94» повезло. Я давно не ходил в шлюпочные походы, но помню времена Оби, Лены, Байкала, Амура, помню, как мы радовались, если к ведрам у костра вставал Женя Раскопов. «Будет вкуснятина!» Женя был яркой личностью, балагур, певец, фотограф высшего класса и Кок! Таким же разностронним показал себя и Михаил Логичев. Да, именно Михаил Васильевич, которого все знают как специалиста по компьютерной технике — руководителя центра, оказался великолепным коком, вкусно и сытно кормившим интернациональный коллектив, прошедший на 4 ялах по Онеге—Свири—Ладоге, а на последнем этапе, когда все устали и многие разбежались, еще и командиром шлюпки № 3. Разбежались по очень объективным причинам. Но этап важный — Нева. И ответственность большая. Дети! И накормить надо, и утопить нельзя!

Казалось бы, чего проще. Стоянки — Шлиссельбург, Кировск, Невская Дубровка. Пойди в город и накорми народ в столовой. Оказалось, что их нет в этих славных городах. А народищу — прорва, 50 человек и более! И все пришли в Питер здоровенькие и веселые, с крепкими желудками и мозолями на руках и попе. Работали, значит, и очень голодные бывали, но это только до тех пор, пока не зазвучит приятная музыка, извлекаемая дневальным из пустой миски ударами ложки по дну. Как вспомнил эту музыку, так слюни потекли обильно и писать больше нет сил, надо что-нибудь съесть. Но напоследок все-таки традиционное, от души и радостно: «Спасибо коку и дневальным!» Спасибо, Миша!

Фото Андрея Захарова