От Петра до... Петра (Часть 2)

Часть 1.

Часть 2.

Часть 3.

Остров Суйсари

Продвигаясь, где на вёслах, а где под парусами, вдоль берега Онежского озера, мы не переставали восхищаться этими красивейшими и благодатными местами. В Карелии самой природой созданы уютные уголки, отвечающие всем требованиям туриста: здесь и питьевая вода, и сухая поляна, покрытая толстым слоем мха или вереска, и сухие дрова для костра. Здесь интересно и туристу, увлекающемуся охотой и рыбной ловлей, подводным спортом, сбором грибов и ягод, и туристу, желающему ознакомиться с памятниками археологии и памятниками, связанными с историей и культурой Карелии.

Алексей Наумов, Андрей Ромашко, Андрей Якимов

На острове Суйсари, мощной скалистой грядой улегшемся вдоль берега, подобно сильному дикому зверю, охраняющему вход в Кондопожскую губу, мы, по подсказке членов петрозаводского Клуба подводного плавания, быстро нашли в северной части прекрасную глубокую и очень тихую бухту.

На следующий день с помощью местных жителей разыскали на самой кромке берега укрытую густыми ветвями деревьев могилу партизанской радистки Любы Тумановой. Само состояние хорошо ухоженной могилы со стелой из красного карельского гранита и красивой металлической оградой говорит об отношении людей к памяти о двадцатитрехлетней девушке из-под Волхова, беззаветно любившей Родину и отдавшей свою молодую жизнь за её свободу и независимость.

Здесь нет человека, который бы не знал о произошедших на онежском берегу в августе 1943 года событиях, когда горстку измученных, голодных партизан преследовал по пятам отряд карателей. У поселка Деревянное был жестокий бой. Оставшиеся в живых шесть партизан сумели ночью на рыбацкой лодке перебраться на безлюдный лесистый Суйсарский остров. Здесь смертельно уставших людей сон буквально свалил с ног. Но спать пришлось недолго. Каратели, прочесывая остров, наткнулись на партизан. Схватка была короткой. Последней геройски погибла комсомолка Любовь Туманова. Когда фашисты набросились, чтобы связать свою пленницу, она рванула кольцо оставленной для себя гранаты…

Своим подвигом партизанская радистка и её боевые товарищи еще раз доказали, что советские люди не дрогнули в самые тяжёлые дни войны, не склонили головы перед лютым врагом, чем уже тогда обусловили нашу будущую Победу.

Деревянная поэма Руси

Поход по онежскому берегу Карелии — это не только прикосновение к событиям военных лет, недавней истории, но и проникновение в древние века Новгородской Руси, северной окраиной которой были земли сегодняшних карелов.

На каждом десятке километров то попадется деревянная церквушка с затейливыми чешуйчатыми главками, то, глядь, — целая деревенька мощных, рубленых по-северному изб. Русь издревле была страной дерева, особенно ее северные земли. В лесу можно было найти дерево, чтобы выдолбить из него лодку или, уловив природный изгиб, вытесать санный полоз, а то и конёк для крыши дома. Строившиеся из дерева селения и по сию пору носят название — деревни.

Академик М.В. Алпатов в книге «Всеобщая история искусств» писал: «От древних деревянных срубов веет несокрушимой мощью. Когда смотришь на эти строения, возникает образ мужественного русского крестьянина, который с топором в руках пробивался сквозь чащу леса, возводил села и города, обводил их тыном, строил прочно, работал дружно, неутомимо…»

«Рубить добро и стройно!» — записали средневековые русские плотники в одном из своих подрядных обязательств. В этом — вся суть народного деревянного зодчества, воплотившего в себе и человечность, и высокое мастерство, и извечное стремление людей к гармонии — к стройности, как сказали бы в старину.

Сегодня каждое такое строение мы сберегаем и восхищаемся им как драгоценным архитектурным памятником, нашей национальной гордостью. Будь это в Кижском заповеднике или в Кирилло-Белозерском монастыре, под Новгородом, или в безвестной карельской деревушке, веками глядящей с лесистого берега в светлые воды Онежского озера.

Морская практика

От острова Суйсари наш шлюпочный отряд двинулся в большой переход на юг к поселку Деревянное.

Онежское озеро — второе (после Ладожского) по величине в Европе. В глубокой древности по берегам этого бурного и беспокойного озера жили финно-угорские племена. Они называли озеро Анизским — то есть бушующим, шумящим. Славяне переделали это название в «Онежское».

«Куда идти?» (Д. Нуцубидзе, В. Бережнов, В.А. Сапожников, Ю. Баранов)

Условия плавания и методы судовождения на Онежском озере напоминают морские. Коварный его нрав за время похода мы ощутили на себе в полной мере. Отошли от Суйсари тихим солнечным утром. Воздух был свеж и прозрачен, напоен ароматом леса и вкусной онежской воды. Удобный легкий ветерок с берега помогал гребцам.

Через час выгребли на открытый простор километрах в пяти от берега. Ветерок окреп. Командир похода, капитан 2 ранга В.А. Сапожников в мегафон подал команду старшинам шлюпок: «Весла — шабаш! Рангоут ставить! Всем ялам на переходе провести учения по постановке и уборке парусов!»

Паруса взметнулись вверх, наполнились ветром и понесли шлюпки вперед наперегонки с мелкими шаловливыми волнами. Однако не прошло и часа, как со всех сторон наползли грузные тучи. Ветер значительно усилился, доходя порывами до штормового. Волны стали горбатыми и упругими, с пенистыми гребнями. К тому же направление ветра резко изменилось — он стал дуть и швырять брызги студеной воды прямо в лица сидящих на банках под парусом шлюпарей.

Еще через полчаса сильные шквалы стали грозить разорвать паруса в клочья. Шлюпка сотрясалась как в агонии. Крутые яростные волны вздымали маленькое суденышко под небеса и оттуда, казалось, бросали с размаху в преисподнюю.

«Парус — долой! Рангоут рубить! Весла разобрать! Весла — на воду!» — Старшинам приходится выкрикивать команды, надрывая голос, чтобы их услышали люди в полутора-двух метрах от них.

Из беспросветных тёмно-синих туч хлынул всепроникающий холодный дождь. От бесконечной болтанки некоторых гребцов стало мутить. Чувствовалось общее тяжелое настроение. К тому же грести на таком волнении было почти невозможно: весла то зарывались глубоко в воду, то скользили, сшибая брызги, по наклонной поверхности волны.

Бухта Баранова

Главстаршина похода Юрий Баранов, опасно балансируя, несколько раз привставал с кормовой кницы, силясь в бинокль что-нибудь рассмотреть в темной полосе берега. Наконец он, что-то увидев, несколько раз широко махнул рукой двум другим шлюпкам и, развернув свою носом к берегу, устремился вперед. В свинцовое небо взвилась зеленая ракета — сигнал старшинам шлюпок: «Делай, как я!»

Главстаршина Юрий Баранов

Понадобилось еще почти два часа упорной изнуряющей гребли, невероятных мускульных и нервных усилий гребцов до того момента, когда все три яла замерли, уткнувшись носами в песчаный берег маленькой уютной бухточки, где совершенно не чувствовалось ни волнения, ни резких порывов ветра, да и дождь к этому времени утих. Измученные гребцы сидели на своих местах, привалившись друг к другу. Ни выходить на берег, ни даже разговаривать ни у кого не было сил.

Командир похода, опытным глазом оценив ситуацию, погасил на лице хитроватую улыбку, нахмурился и, лихо сдвинув мокрую офицерскую фуражку на затылок, спрыгнул на берег и заорал во весь свой зычный голос:

— Старшины! В чем дело? Почему экипажи не выполняют своих обязанностей? Я, что ли, за вас все буду делать?! Ну-ка, быстро: боцманы с помощниками — разгрузить шлюпки, костровая команда — за дровами и разжечь костер, дневальные помогают коку, остальные — приводят в порядок матчасть и просушивают все, что вымокло! Работать — всем! Курортники мне не нужны!

Не ожидавшие такого «разноса» старшины и гребцы повыскакивали на берег, дружно схватились за носы своих шлюпок, мигом вытащили их из воды больше чем наполовину и спешно начали разгружать.

К капитану 2 ранга В.А. Сапожникову подошел старпом Ю.М. Коршунов и, делая ударение на каждом слове, тихо сказал:

— Василий Александрович, может быть, не надо вот так на них кричать! Пусть ребята отдохнут! Ребята устали!..

— Юрий Михайлович, — перебил его так же тихо командир похода, — во-первых, здесь не пансион благородных девиц, а будущие офицеры запаса, во-вторых, вы, как старый опытный шлюпарь, лучше меня знаете, что после такой перегрузки, какую гребцы получили сегодня, самое опасное — это резкое расслабление. — И озорно блеснув веселыми глазами, закончил популярной в походе прибауткой: — Шлюпари мы, или где? Мы в походе, или кто?

Потом, повернувшись к возившемуся у шлюпки Юре Баранову спросил:

— Главстаршина, как тебе удалось такую чудесную бухту рассмотреть? Оттуда!

— А я, Василий Александрович, её заприметил, ещё когда на Суйсарь шли по спокойной воде, потому и разглядел по приметам.

— Ай, молодец, главстаршина! — воскликнул командир похода. — Шлюпари, предлагаю назвать это место — Бухтой Баранова! Согласны?!

Одобрительные улыбки гребцов были ему ответом.

Продолжение следует...

Борис САЛОВ, комиссар похода
Фото С. Довгялло