«Северная Двина-81». Часть 2

01.07.81 — среда

За прошедшие два дня загрузили катера снаряжением, я отвахтил 8 часов в ночь с понедельника на вторник, сегодня получил расчет на заводе (чистыми мне выплатили 100 руб. 87 коп.). Завтра предстоит Гене Курныкину получать продукты, и, возможно, завтра же будет погрузка катеров на теплоход. Хорошо если бы все это было так, а то сидеть в Ленинграде уже надоело.

03.07.81 — пятница.

Вчера уложили шлюпки и в шестом часу вечера начали буксировку «Брестом» в разгрузочно-погрузочный участок порта, что на Васильевском острове.Пришлось довольно туговато во время буксировки — была довольно значительная волна (не меньше метра), и рулевой буксирного катера абсолютно не заботился о состоянии шлюпок во время буксировки. Шлюпки очень водило на буксирном тросе и временами волокло чуть ли не лагом к волне. В заключение, когда шлюпки уже ошвартовались у борта «Волго-Балта—114», который нас будет транспортировать, «Брест» резко дал задний ход и столкнулся с обеими шлюпками — одна шлюпка была только слегка поцарапана, а вот у другой была сломана верхняя часть транца.

Гена Курныкин был в безутешном горе и корил себя за то, что не углядел и не уберег шлюпку от поломки, но в этом не столько его вина, сколько вина рулевого «Бреста».

Погрузка шлюпок прошла организованно и без происшествий. Я вместе с Шурой Козловым был в одной из шлюпок, когда ее поднимали из воды и ставили на теплоход. Впечатления очень интересные: очень плавно шлюпка отрывается от воды, взмывает вверх и... тут открывается прекрасная панорама — весь теплоход виден сверху как на ладони, внизу суетятся люди, командует и ругается Огурцов, вокруг стоят суда. Зрелище, конечно, интересное и впечатления тоже остаются интересные.

Отправка теплохода будет либо сегодня ночью, либо завтра ночью. Сейчас (13:00) ничего пока толком неизвестно.

Кстати, совсем забыл упомянуть, что приехал Леша Гранкин и сразу активно включился в завершающую стадию подготовки к походу: помогал мне укладывать шлюпки в яхт-клубе, участвовал в их буксировке и потом вахтил в ночь у шлюпок на «Волго-Балте».

04.07.81 — суббота.

1:00. «Волго-Балт» начал маневрировать с тем, чтобы отойти от причала.

Приехали мы на «Волго-Балт» в 12-ом часу ночи. Сразу начались неприятности. Нас построили на люковом закрытии трюма, и Руховец начал держать речь. Он хотел знать, кто украл ящик с черносливом, но никто не хотел брать на себя вину в этом. Гена Курныкин угрюмо пробормотал: «Не могу знать» — и погрузился в мрачное молчание. Так Руховец ничего и не добился. В заключение он «обрадовал» нас, сообщив, что сам идет вместе с нами на теплоходе и потом будет сопровождать нас в походе в течение 10 суток с тем, чтобы определить возможность дальнейшего продолжения походов. На этом пока заканчиваю писать, т.к. прожекторы на рубке вырубили, а видимость еще плохая.

3:55. Стоим, пришвартовавшись бортом к «Балтийскому-50». Левый борт нашему теплоходу при швартовке немного помял «Волго-Балт-191». Мы с Женей Трубом приняли живейшее участие в швартовке, помогали в этом деле мотористу. Людей на судне не хватает, и поэтому швартовкой приходится заниматься даже мотористам.

Чтобы не напортачить со швартовкой, моторист предварительно проконсультировался с матросом с «Балтийского-50» о том, как проводить швартовы и как их крепить. Во время переговоров по «спикеру» с ходовым мостиком моторист называл нас военморами, сообщая о том, что мы будем ему помогать во время швартовных операций. Пока я это писал, мы снова двинулись вверх по Неве, т.к. все суда сверху к этому времени уже прошли. Только что меня покинул Женя — он пошел спать. Теперь из шлюпарей я остался, наверное, один, кто бодрствует на борту этого теплохода. С нами нет Ала Макарова, т.к. он повздорил с Руховцом по поводу расхищения продуктов некоторыми лицами, и, чтобы не нервировать Виталия Степановича, решил ехать поездом. Вообще с продуктами морока. Ребята, видя, что некоторые лица без зазрения совести расхищают продукты, один ящик с черносливом у них сперли для похода и спрятали в аптечке. Руховец потом нашел его и устроил дознание, но мы решили не признаваться, кто это сделал, чего бы это не стоило. Хватит того, что Ал уже поплатился за продукты лишением перехода на «Волго-Балте» вместе с нами.

4:22. Прошли Охтинский мост. Я стою на баке, прислонившись к вентиляционной головке, меня обдувает довольно крепкий встречный ветер. Хорошо, что я взял с собой ватник. Я полон впечатлений от созерцания ночного Ленинграда в белую ночь, разводки мостов и от пребывания на этом теплоходе. Пришло на память несколько фраз услышанных мною сегодня в общежитии:

1. Пит Голышев сказал, что день дежурства офицера на кафедре военно-морской подготовки — это замаскированный выходной.
2. Во время сборов в поход Сергей Коломыцев попросил жену Олю приготовить полотенце в поход, которое похуже, чтобы можно было сразу выбросить после похода. На это Ольга ответила, что после его походов любое полотенце хоть выбрасывай.

4:30. Прошли мост Александра Невского. Осталось пройти последний мост — мост Володарского. Несмотря на то, что на мне фланелевка и ватник, мне далеко не тепло из-за пронизывающего холодного ветра.

4:38. Прошли наш последний мост Ленинграда — Володарский. За каких-то два с половиной часа мы прошли почти весь Ленинград от Тучкова моста до моста Володарского.

Теперь курс на речной порт Ленинграда, там будем еще стоять несколько часов, т.к. некоторым членам экипажа нужно сделать прививки от холеры. Забыл упомянуть, что после Литейного моста видели ДЭПЛ, по-моему, пр. 633. Поскольку больше ничего интересного в ближайшее время не предвидется, я считаю возможным для себя пойти поискать шхеру для сна.

Проснулся я в двенадцатом часу дня, когда все уже сидели около шлюпок и уписывали за обе щеки то ли завтрак, то ли обед. Я с удовольствием присоединился к толпе. Кстати, спали мы все в шлюпках, и я сначала очень мучился между рангоутом и бортом на баке, но потом все-таки заснул.

После завтрака начали укладывать шлюпки заново и загружать продукты. При этом выяснилось, что я по незнанию на Шурину шлюпку загрузил шестерочный дрек. Шура проявил благородство и не выказывал явно своего неудовольствия по этому поводу. Мы с утра стоим в поселке Рыбацкое в двух милях от Ленинграда вверх по течению. Уже заправился наш теплоход топливом и чего он еще ждет мы не знаем. С берега доносится песня из кинофильма «Генералы песчанных карьеров» (Бразилия), я под нее тихо балдею от удовольствия. Через 8»минут нам надо идти в кают-компанию на обед. Это меня радует. Время сейчас всего 13:55. После чая в 16:00 устроили стихийные посиделки на баке, попросту говоря ППР (партийно-политическая работа или поговорили, поговорили, разошлись).

Примерно в половине седьмого вечера наконец-то вышли в Ладогу. За кормой остались и Петрокрепость, и суровые башни Орешка: теперь нас окружают со всех сторон только иссиня-черные воды Ладоги чистые, как слеза, и только у самого горизонта в дымке виднеются лесистые берега.

В половине восьмого вечера у шлюпок на люковом закрытии разыгралась маленькая трагедия. Пит Голышев стриг Володю Новицкого. Внешне это выглядело так: перед рубкой на люковом закрытии стоят шлюпки, перед шлюпками сидит Володя, и вокруг него, щелкая ножницами, бегает Пит, и метрах в четырех перед ними в одном ряду сидит человек шесть-семь и с нескрываемым удовольствием наблюдают за этой сценой, время от времени давая советы Питу, где что срезать. Пит в ответ посылает всех куда-то далеко. В результате более чем получасовой стрижки Володя оказался подстрижен почти налысо (на голове остался слой волос длиной в несколько миллиметров ), а Пит в ярости начал требовать у народа бритву, чтобы добиться полного внешнего сходства Володи с Котовским. В ответ на это толпа сказала, что с бритвы и надо было начинать, а не с ножниц, обозвала Володю орангутангом и Сталкером, и ушла ужинать.

Во время ужина смотрели фильм по телеку «Человек-амфибия». После этого снова обсуждали прическу Володи Новицкого, и Дима Кузнецов сказал ему, что у него меньше времени теперь будет уходить на причесывание и больше — на умывание.

05.07.81 — воскресенье.

Вчера побывал в рубке. Очень интересно было посмотреть на все это в натуре своими собственными глазами. Видел даже работу радиолокатора, на 21 милю вокруг все видно: и суда, и берег.

Спали все опять в шлюпке, кроме Руховца и его дамы. Я сначала обосновался на корме по правому борту, но из-за сильного ветра чехол хлопал меня все время по голове, и к двум часам ночи я перебрался в баковую и полубаковую шпации и спал там с большим кайфом до восьми утра.

В десятом часу прошли шлюз. Затем начались работы по приведению снаряжения шлюпки в надлежащий вид. Оковали весла и подогнали по месту заспинные доски.

Кстати, вчера устроил себе небольшой тренинг. На теплоходе есть, оказывается, гиря 24 кг и перекладина над трапом на шлюпочную палубу. Я сначала подтянулся 13 раз, а потом выжал правой рукой гирю на попа 8 раз и тем самым установил свой личный рекорд в жиме гири на попа.

Погода нам пока благоприятствует. Ярко светит солнце, только изредка закрываясь небольшими облачками, дует несильный теплый ветерок. Все свободные от работы находятся в плавках и брюках у шлюпок — загорают и сочетают это с ППР.

Сейчас идем по Свири в ее среднем течении. Ширина реки здесь около 200 метров, на мой взгляд. Берега очень живописны. Лес по берегам реки подступает к самой воде. Кое-где лес прерывается у берега, и взору открываются красивые луга покрытые сочной зеленой травкой — такие места очень удобны для стоянок.

На судне экипаж устроил приборку — моют палубу из пожарных рукавов. Им помогают двое наших — Юра Демиденко и еще кто-то. Кое-кто воспользовался приборкой и облился водой из этих рукавов и теперь подсыхают у шлюпок и, как всегда, болтают на самые разные темы.

Сегодня я отснял до конца слайдовскую пленку (первую), но пленку заело в фотоаппарате и пришлось его разряжать в гальюне. На стреме стоял Гоша Сахаров и смотрел, чтобы никто не врубил освещение в гальюне. К сожалению, пленку я, наверное, засветил, т.к. не заметил поначалу небольших круглых отверстий в переборке через которые проникал свет, а когда заметил их было уже поздно. Это тем более досадно, что в начале пленки есть кадры о байдарочном походе на майские праздники.

Перед обедом опять устроил себе тренинг: подтянулся по 13 раз хватом сверху и хватом снизу, выжал правой рукой гирю на попа 9 раз и еще кое-что сделал из своего комплекса.

Потом был обед. По случаю праздника (дня работников Морского и Речного Флота) в меню обеда был включен в большом количестве салат из редиски, огурцов и лука с майонезом. Мой обед был прерван сразу после первого, т.к. по радиотрансляции объявили: «Шлюпочная тревога! Человек за бортом!» Естественно, ни о каком продолжении обеда не могло быть и речи. Почти все, кто был свободен от работы, высыпали на шлюпочную палубу. Команда дежурной шлюпки (мотобота) собиралась не спеша, на ходу застегивая спасжилеты. Выяснилось, что тревога учебная и, поэтому все делалось не спеша с шутками и стебами. Как обычно бывает в таких случаях, что-то не ладилось. Шлюпка не вываливалась за борт, т.к. этому мешал шторм-трап под ее килем. После пятиминутной возни шлюпку все-таки спустили на воду. На это ушло минут двадцать. Завести мотор шлюпки, однако, не удалось — аккумуляторы сели; ручкой тоже завести не удалось, т.к. оказалось, что у мотора не все гайки на месте. Пришлось шлюпку поднять на борт и начать спускать шлюпку (гребную) левого борта. Но эту шлюпку не смогли даже вывалить за борт, т.к. сломалась то ли лебедка, то ли стопоры заело. Команда шлюпки снова вернулась к мотоботу и начала устранять неисправности.

Такое упорство в стремлении спустить шлюпку во что бы то ни стало во время учебной шлюпочной тревоги меня очень удивило. Но потом все прояснилось — по случаю своего праздника команда теплохода собиралась затариться водкой на берегу в населенном пункте. Вот для чего мы застопорили ход и стали на якорь еще перед обедом. Мотобот удалось спустить во второй раз и на этот раз завести мотор — только спустя полтора часа после объявления шлюпочной тревоги. Я попросил капитана Михаила Григорьевича разрешить мне прокатиться на мотоботе, чтобы сфотографировать «Волго-Балт» со шлюпками с реки целиком. Отщелкал я теплоход на черно-белую и цветную пленки. Потом начались поиски водки. На мотоботе мы побывали местах в четырех прежде, чем нашли магазин, работающий в воскресенье. Этот магазин был найден нами в поселке на правом берегу Свири в пяти километрах вверх по течению от пос. Важино, где остановился «Волго-Балт». Во время последнего схода на берег со шлюпки я прыгнул на мостки, они были очень скользкие, я поскользнулся и упал. Набрал воды в ботинки, выпачкал и намочил брюки до колен и левый рукав фланелевки до локтя. Начал тут же приводить себя в порядок и не сразу заметил, что разбил свои часы. У них отлетело стекло в неизвестном направлении и загнулась секундная стрелка, но ходить они не перестали. Это меня очень расстроило.

Во время возвращения на борт судна я потерял и секундную, и минутную стрелки. Чтобы окончательно не растерять часы по частям, отдал их Шуре Козлову на хранение в пластмассовой коробке из под стирального порошка до окончания похода. В шестом часу вечера начался мелкий моросящий дождь, и, чтобы не намокнуть, мы при возвращении на мотоботе поставили тент. Всего наши поиски водки длились около трех часов, правда, я даже не поинтересовался как-то нашли ли они ее (они — это экипаж теплохода). Я во время поисков водки повредил часы, но зато искупался, сфотографировал «Волго-Балт» и с удовольствием прокатился на мотоботе.

Вечером перед ужином обсуждали с Шурой план борьбы с Руховцом. Этот разговор был обусловлен требованием Руховца выдать экипажу теплохода 20 банок сгущенки без сахара, пачку чая и пачку сахара. Все это отнимается у гребцов, которые и так будут питаться далеко не лучшим образом, да еще при такой тяжелой физической работе как гребля. Кроме того, непонятны размеры этой оплаты, т.к. трудно допустить, чтобы для шестнадцати человек экипажа теплохода эти продукты имели какую-либо значительную ценность при их-то заработке и отменном питании во время рейсов.

Шура предлагал просто отработать ребятам на работах по приведению теплохода в божеский вид (покрасить, помыть и пр.), но эта идея не нашла отклика у Руховца. Вкупе еще и с тем, что Руховец собирается идти с нами на шлюпках в течение первых десяти дней похода, все это нам не может нравиться. Вот поэтому мы с Шурой решили дать отпор Руховцу. Пока мы разработали два варианта воздействия на Виталия Степановича. Первый вариант: переговоры «в кулуарах» с Сеем и Мочаловым с целью убедить их повлиять на Руховца с тем, чтобы он уехал в Ленинград и не шел с нами первые десять дней на шлюпках. Второй вариант (только после того, как не поможет первый вариант): бойкот Руховцу с построением команды «во фрунт» и требованием к Руховцу уезжать в тактичной форме. Второй вариант опасен тем, что некоторые старики (зачинщики) рискуют больше никогда не попасть в шлюпочный поход.

Да, поход еще не начался, а событий хоть отбавляй.

06.07.81 — понедельник.

Утром проснулся во время прохождения второго шлюза на Вытегре. После этого шлюза мы стали на якорь, т.к. другой шлюз в это время осматривался водолазами и, естественно, не мог пропускать суда, из-за чего даже образовалась очередь перед ним. Нам нашлась работа на судне — зачистить люки трюмов перед покраской, т.е. нужно, попросту говоря, перед нанесением нового слоя краски содрать, где это возможно, старые слои. Шура договорился с кэпом, что сегодня мы обдерем только один люк и, поэтому мы не торопимся, устраиваем большие перекуры, после обеда — адмиральский час. К вечеру постараемся закончить эту работу. Для этого, по словам Шуры, нужна будет ИБД — иммитация бурной деятельности. Зачистить отавшуюся часть люка можно после обеда за полтора-два часа, но мы, иммитируя бурную деятельность, растянем это удовольствие до ужина, чтобы не приступать к следующему люку.

Сейчас мы стоим в третьем шлюзе, обед закончился полчаса назад. Адмиральский час — все отдыхают. Тепло, солнце то скрывается за облаками, то появляется вновь. Всем очень нравятся берега Вытегры — лесистые, возвышенные, изрезанные заливчиками и протоками, и очень живописные.

После обеда мы за полтора-два часа закончили драить люк и больше ничего не делали, каждый был предоставлен самому себе: кто играл в шахматы, кто спал, а кто пэпээрничал. По словам Шуры, все разлагались. К шести часам вечера мы прошли последний шлюз (то ли 6-ой, то ли 7-ой). Берега пошли менее интересные: ширина канала метров 60-70, берега поросли кустарником и молодыми деревцами, вообщем, ничего интересного. Мы с Шурой Козловым, Геной Курныкиным и Никитой Москалевым занимались ППР стоя на люке у шлюпок: Шура выискивал и показывал стоябельные места (места пригодные для стоянок), Никита делился воспоминаниями о прошлых походах, обсуждали достоинства встречных судов (какая у них кормовая оконечность: ж...па или корма), есть ли у этих судов тент над палубой. Последнее интересовало в основном меня и Шуру с точки зрения возможности занятий штангой и атлетической гимнастикой (под тентом можно заниматься даже в ненастье). Шура даже в шутку предложил мне похерить свои вузовские дипломы и пойти работать на «Волго-Доны», т.к. у них есть на корме тент и можно, соответственно, заниматься штангой, гирями и гантелями на них во время рейса.

07.07.81 — вторник.

В девятом часу выгрузились в 2-х километрах от пристани Топорня. На наше счастье, здесь было аж два плавучих крана, и поэтому проблем с выгрузкой не было. Тепло распрощались с гостеприимным экипажем «Волго-Балта-114», не забыв поблагодарить их за помощь оказанную нам. До Топорни мы дошли своим ходом на шести веслах каждая шлюпка за 15 минут, причем на нашей шлюпке на руле сидел сам Руховец, а на шлюпке № 1 — его дама (Наташа).

Как того и следовало ожидать, наших остальных ребят в Топорне не было, только Ваня Удачин нас встретил здесь (он сюда приехал из Великого Устюга, где, кажется, хоронил деда). В Топорне мы простояли несколько часов. Руховец сразу же ушел, а потом через час вернулся и рассердился на нас за то, что мы еще не замочили анкерки и не заняли очередь в магазине за продуктами. Шура в корректной форме возразил ему, что прежде, чем уйти надо извещать о своих намерениях экипажи. Никита же сказал по этому поводу, что для Руховца главное нашуметь, а по делу или не по делу — это уже неважно. Анкерки мы замочили сразу же, очередь в магазине тоже заняли и спустя некоторое время закупили продукты.

Кстати, как только подошли к пристани и Руховец с дамой ушли, устроили открытие нудистского клуба. Купались нагишом (и я в том числе) в десяти метрах от пристани (народу на ней не было). Потом вдруг пришла бабка и начала кричать на нас за купание в общественном месте нагишом, но мы только одели трусы и постарались не обращать на нее внимания. Покричав немного и не заметив с нашей стороны никакой реакции она ушла.

Ближе к полудню были приятно удивлены увидев на фарватере шестерку под парусами. Она подошла к нам, и состоялось знакомство. Командира шлюпки зовут Володя, шлюпка идет по маршруту Мурманск — Керчь — Херсон. Это ребята из МВИМУ проходят шлюпочную практику. Спустя минут пять-десять после взаимных распросов они продолжили свой путь.

Пока мы стояли у берега, Женя Труб успел насобирать пол-кружки земляники для нашей шлюпки. Земляника была очень вкусная, жаль только мало. Вообще собирательство ягод в свободное время — это хобби Жени. Помню он и в прошлом походе собирал их, причем не столько для себя, сколько для других.

08.07.81 — среда.

Вчера прибыли недостающие гребцы во главе с Мочаловым Анатолием Александровичем. В полночь вместе с Шурой Козловым, Лешей Гранкиным и Алом Макаровым ходил смотреть шлюзы. Первый шлюз расположен в четырехстах метрах от места стоянки. Кострукция интересная: бревенчатые стенки и перепад высот чуть больше метра.

Сегодня подъем был в 6:30. Отошли от берега в восемь часов. Сейчас стоим перед шлюзом, ожидаем своей очереди. На каждой шлюпке сейчас по двенадцать человек: у нас на шлюпке Мочалов, а у Шуры — наш запасной Ушаков.

Два шлюза Северо-Двинской системы проходили долго (часа 2-3), поэтому во втором шлюзе зафордачились за самоходку «Чагода» и прошли за ней километров шесть до Сиверского озера, а дальше километра три до Кириллова прошли своим ходом. В Кириллове гвоздем программы был Кирилло-Белозерский монастырь. В нем мы посетили музей, причем долго пришлось убеждать служителей музея в том, что мы студенты и, чтобы билеты нам, соответственно, продали за 10 коп., а не за 30 коп. В итоге Леша попросил «Книгу отзывов» с тем, чтобы написать о принципиальности служителей музея, и они, видимо, решив не связываться с нами продали нам билеты за 10 коп.

Музей на меня не произвел особого впечатления, т.к. темы экспозиций были далеки от круга моих интересов: монахи, изделия крестьян, церковная утварь и прочее... Зато потом нам с Лешей повезло. Одна женщина за то, что Леша помог ей прикрепить резиновый шланг к трубе для поливки огородов в монастырском дворе (огороды интерната немых детей), показала нам, где можно забраться на крепостную стену. Мы с удовольствием воспользовались ее услугами и забрались не только на стену, но и на самый верх Казанской башни. Оттуда, из окна под самым шпилем с Архангелом наверху, открывался прекрасный вид — весь монастырский двор был виден как на ладони. Трудно было отвести взгляд от столь потрясающего своим величием и монументальностью зрелища. С наслаждением пофотографировал монастырь сверху. И Леша и я были очень довольны этим зрелищем. На память приобрел несколько значков в киоске: Кириллов, Вологда и Сокол. В Вологде и Соколе мы еще не были, но должны быть по плану похода.

Вышли из Кириллова часу в шестом вечера. На моей шлюпке почему-то не было ни одного офицера, а у Шуры — и Мочалов, и Руховец. Видно ему приходилось несладко. Из-за того, что я до последнего момента ждал, когда придет один из офицеров на мою шлюпку, я отошел позже Шуры и на переходе отстал от него. Шли попеременно на веслах и под парусами, т.к. ветер был очень непостоянен: когда шли на веслах, был большой соблазн поставить рангоут, а когда его ставили, то убеждались, что хода меньше, чем на веслах, а порой вообще мы стояли на месте. Отстали мы от Шуры примерно на пол-часа, по его словам. О километраже сегодняшнего перехода могу только догадываться — километров 15-20. После Кириллова сначала шли каналом, потом озером, а потом снова каналом. На берегу канала и остановились на ночь. Погода сегодня была хорошая, солнечная, и все заметно загорели.

09.07.81 - четверг.

С утра шли по каналу на веслах. Сначала на моей шлюпке был только Мочалов, а после первого шлюза ко мне пересел еще и Руховец. Правда, все было нормально до обеда, он почти ни во что не вмешивался. Мочалов тоже больше заботился о том, чтобы не сгореть, и поэтому сидел в штанах, куртке и кепке. Сейчас стоим возле второго шлюза, готовим обед. Сегодня написал письмо домой и отправил его возле первого шлюза.

Руховец хочет закончить поход в Котласе, т.к. до конца месяца до Архангельска нам своим ходом не добраться.

В обед плавал в маске Шуры Козлова. Очень понравилось. Не дают покоя слепни. После каждого убитого слепня на теле остается капля крови довольно внушительных размеров.

Между боцманами идет непрерывная ругня по поводу распределения продуктов по шлюпкам.

После шлюза № 6 Руховцом было устроено общее собрание. К счастью, Руховец решил нас покинуть и уехать в Ленинград, но перед отъездом он сообщил нам, что поход окончится возле Котласа, т.к. из-за концертов агитбригады мы просто не успеем дойти до Архангельска. Приходится только сожалеть по этому поводу и постараться, несмотря ни на что, продвинуться как можно дальше на Север.

После шлюза гребли полтора часа до Кубенского озера. После первого часа гребли сделали «весла под рангоут», и гребцы встали на банки и расправили перпендикулярно ДП все что было под рукой — трусы, куртки, штормовки и прочее, и таким образом мы при попутном ветре минут за двадцать прошли пять буев пока нас не догнала шлюпка № 1.

Когда вышли в озеро, поставили рангоут (в 20:35) и все озеро прошли под парусами — 65 км за четыре с половиной часа.

Ветер был очень сильный — сначала полный бакштаг, а потом галфвинд. Бурун за кормой был почти на высоте погона, а скорость, я думаю, была узлов 6,5-7. Мочалов был очень спокоен и абсолютно не мешал мне управлять шлюпкой и не выказывал неудовольствия от ночного перехода под парусами. Я старался держаться за Шуриной шлюпкой, но у входа в р. Сухону потерял ее из виду. Чтобы установить с ним контакт, стреляли реактивными ракетами и сигналили фонариком. С берега ответили на наши сигналы фонариком и зажгли костер, но в двух разных местах — на разных берегах реки. Пошли сначала к левому берегу, но там оказались не наши, а местные. Зато на правом берегу были наши, и они уже развели костер и поставили свои палатки. На ужин у нас был чай и хлеб с маслом. После этого все завалились спать, кроме дневального.

Сергей Головинов
1981 г.